МЕМУАРЫ
Станислав ШУШКЕВИЧ: Наброски первого. (Беловежский консенсус и Беларусь)
Станислав ШУШКЕВИЧ, гаазета "Народная воля", 20.01.2012
Продолжение. Начало в №№9—10.
О себе: хронология и статистика
Я родился 15 декабря 1934 года в Минске. В 1951-м с медалью окончил среднюю школу, в 1956-м — физико-математический факультет университета, в 1959-м — аспирантуру Института физики Академии наук БССР. В 1963 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1970-м — докторскую, в 1972-м стал профессором, в 1982-м — Заслуженным деятелем науки и техники Белорусской ССР, в 1986-м получил Государственную премию, в 1988-м — премию Совета Министров СССР, в 1991 году избран членом-корреспондентом Национальной академии наук.
Под моим научным руководством защищены 33 кандидатские диссертации по физико-математическим и техническим наукам. Являюсь автором более 150 научных работ, двух учебников и нескольких учебных пособий для университетов, семи монографий, вместе с соавторами — 73 изобретений. В советские годы был визит-профессором в престижных зарубежных университетах — Люблянском (Югославия), Ягеллонском (Польша), Йенском (ГДР), где читал лекции по ядерной электронике и радиоспектроскопии. Участвовал во многих научных конференциях и симпозиумах мирового уровня.
В 1966 году был назначен проректором по научной работе Минского радиотехнического института, в 1970-м возвратился в университет, где в 1972-м стал заведующим кафедрой ядерной физики и мирного использования атомной энергии. Название кафедры подчеркивало, что обучаемые на ней иностранцы, а их за время моей работы прошло через кафедру около 300, изучают ядерную физику для мирной деятельности.
В 1985 году, оставаясь заведующим кафедрой, был назначен проректором по науке Белорусского государственного (тогда — имени В.И.Ленина) университета.
Сразу же после катастрофы в Чернобыле, когда сущность произошедшего тщательно скрывалась, мы зафиксировали высокий уровень радиации окружающего воздуха и произвели анализ спектра радиоактивного излучения, позволивший однозначно утверждать, что где-то на ядерном реакторе случилась крупная авария.
Реакция на последовавшие за этим мои обращения к руководителям Академии наук и Совета Министров БССР была типично советской: "Не сейте панику, ничего серьезного не случилось!" По-видимому, именно это подтолкнуло меня перейти от обязательной для советских работников формальной общественной работы к серьезной, а позднее и к общественно-политической и политической деятельности. Нелепое поведение советских чиновников, руководствовавшихся указаниями партийного руководства, а не рекомендациями профессионалов, ведущее к непоправимому пагубному воздействию на здоровье людей, не могло не вызвать справедливого возмущения. Я и сотрудники кафедры сочли своим гражданским долгом разъяснять везде и всем суть произошедшего и пропагандировать методы и способы наименее болезненного преодоления последствий ядерной катастрофы.
Через три дня после чернобыльского взрыва — 29—30 апреля 1986 года — я открыл для свободного посещения двери одной из лабораторий руководимой мною кафедры, где сначала сотрудники университета, а затем и кто угодно, могли проверить уровень радиоактивности вещей, одежды, а вскоре и пищевых продуктов. Возможность осуществления последних измерений была в то время в Беларуси большой редкостью, но оборудование лабораторий нашей кафедры и высокая квалификация ее сотрудников позволили сделать это мгновенно.
В 1989 году меня избрали народным депутатом СССР. На съездах в Кремле вошел в состав межрегиональной депутатской группы (МДГ), в числе сопредседателей которой были Б.Н.Ельцин и академик А.Д.Сахаров. Главной целью МДГ было прогрессивное мирное реформирование СССР в правовое демократическое государство с рыночной экономикой.
В 1990 году я был избран депутатом Верховного Совета БССР, а затем — первым заместителем Председателя Верховного Совета БССР. Сразу же осудил как попытку государственного переворота с целью коммунистического реванша августовский путч 1991 года в Москве (ГКЧП) и выразил поддержку Б.Ельцину.
В начале сентября 1991 года белорусский парламент избрал меня на высшую служебную должность страны — Председателя Верховного Совета БССР.
В начале декабря 1991 года, видя несостоятельность попыток возродить СССР и придать ему "человеческое лицо", я собрал в Беловежской пуще лидеров РСФСР, УССР и БССР совместно с главами и компетентнейшими членами правительств, экспертами. Цель — совместный поиск выхода из напряженной внутренней экономической ситуации в Беларуси и соседних республиках. Там, в пуще, всем нам стало абсолютно ясно, что без правдивой документальной констатации реального состояния дел никакие прогрессивные преобразования немыслимы. Участники встречи сочли невозможным внять единодушным рекомендациям ведущих политиков крупнейших стран мира и идти по пути, настоятельно предложенному в знаменитой речи Буша-старшего в Киеве в октябре того же 1991 года. В своей речи, названной журналистами "котлетой по-киевски", он настоятельно призывал "отказаться от национализма" и оставаться в составе Советского Союза. В Беловежской пуще было решено официально признать то, что имеет место. Признать, что СССР как геополитическая реальность и субъект международного права не функционирует как нормальное государство, иными словами — прекращает свое существование. Мы постарались найти наиболее плотную форму взаимоуважительного сотрудничества составных частей СССР и преобразовать его в Содружество Независимых Государств (СНГ).
Впоследствии неоднократно подчеркивалось и стало сейчас общепризнанным, что именно там, в Беловежской пуще, был разработан, согласован и подписан документ, предотвративший силовой метод выделения из состава СССР новых независимых государств, предотвращен кровавый вариант неизбежного разделения страны на самостоятельные государства типа югославского. Сразу же по возвращении в Минск мне удалось убедить парламент ратифицировать Соглашение об образовании СНГ.
На встрече в Беловежской пуще я заявил о согласии Беларуси вывести со своей территории все стратегическое и тактическое ядерное оружие безо всяких предварительных условий и компенсаций, так как отлично понимал, что наличие ядерного арсенала в Беларуси — реальная угроза существованию белорусов как нации. Все необходимые межгосударственные соглашения по вопросу вывода ядерного оружия были незамедлительно подписаны Беларусью, и до конца 1995 года все это оружие покинуло Беларусь.
Летом 1993 года старая партийная номенклатура оправилась от страха, порожденного разгромом августовского путча 1991 года, пришла в себя и попыталась снять меня с должности высшего должностного лица Беларуси, но тогда при голосовании в парламенте ей не хватило шести голосов. В январе 1994 года ей это удалось.
В 1995 году я был снова в первом туре избран депутатом Верховного Совета Беларуси. В 1997 году Лукашенко, воспользовавшись помощью высших российских руководителей Селезнева, Строева и Черномырдина, попрал Конституцию и ликвидировал законно избранный парламент.
Рулевые нынешней власти испытываюет ко мне патологическую ненависть: лишили меня законной пенсии, не позволяют принять на какую бы то ни было работу в Беларуси. Пришлось по-новому научиться зарабатывать на жизнь, читая за рубежом лекции преимущественно по политологии. Пока есть здоровье, не отказываюсь от приглашений. Побывал в известнейших университетах США, России, Польши, Украины, Южной Кореи, Франции, Японии, Швеции, удостоен звания почетного доктора (honoris causa) в четырех зарубежных университетах. С 1997 года являюсь председателем Центральной Рады партии "Белорусская социал-демократическая Грамада".
Получил ряд престижных международных наград за деятельность, направленную на демократизацию и уважение прав человека. В 1997-м — Международную премию имени Пилипа Орлика, в 2005-м — премию имени Яна Новака Ёзераньского в Польше. В июне 2010 года награжден высшим орденом Литовской Республики за содействие демократическим преобразованиям в Литве в 1989—1994 годах. 6 июня 2010 года. Президент Литвы Даля Грибаускайте вручила мне орден "Крест Витаутаса".
Меня не покидает надежда преобразовать диктаторскую Беларусь с предводителем, руководствующимся преимущественно инстинктами, в государство, достойное ее народа. Преобразовать эволюционным путем, как поступили с СССР.
Беларусь, белорусы, элита
Та история Беларуси, которую доводили в школе и вузах до людей от поколения моих родителей до поколения моих детей, имеет мало общего с истинной историей моей страны. Однако, застряв в головах трех-четырех поколений, она и сегодня определяет мировоззрение большинства граждан страны. Поэтому расскажу кратко о том, как я понимаю основные вехи истории Беларуси сегодня.
Становление белорусской государственности началось в конце первого тысячелетия. Город Полоцк как центр княжества упоминается в летописях с 862 года. Интересная дата! Годом ранее — в 861-м — русские констатировали собственную несостоятельность, неумение наладить управление новгородским княжеством и пригласили княжить варягов. С той поры Россия испытывает комплекс неполноценности в деле государственного строительства. Лишь один раз — 12 июня 1991 года — российским народом был избран русский руководитель российского государства — президент Борис Николаевич Ельцин. Но даже его титанического здоровья и выносливости не хватило, чтобы утвердить такой подход на последующее время. Испытывающие комплекс неполноценности слились в единстве и заставили президента назначить преемника, а тот, воспитанный и обученный в старых имперских властных традициях, повернул все в прежнее русло. Сегодня административный ресурс, а не народ, определяет, кому править Россией.
Беларусь, увы, не является сегодня примером достойной государственности. Одна из главных тому причин — российское вмешательство в 1996 году с целью сокрушить белорусский парламентаризм и наделить Лукашенко диктаторскими полномочиями. С самовлюбленным примитивом российской власти проще с выгодой для себя решать вопросы, чем с избранным народом парламентом.
Белорусы являются наследниками политических традиций одного из исторически великих европейских, средневековых государств — Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Но сегодня многие в Европе ошибочно отождествляют с наследниками ВКЛ прежде всего литовцев, хотя долгое время белорусский язык был в ВКЛ государственным, а литовский — никогда. На старобелорусском языке написан Статут Великого Княжества Литовского — своего рода конституция ВКЛ. Белорусскому христианству исполнилось 1000 лет.
Московские цари, благословляемые православными патриархами, многократно ходили на Беларусь войной, грабили, уничтожали, жгли, оставляя после себя руины и пожарища. Российское дворянство пополняло ряды своих крепостных сотнями тысяч трудолюбивых белорусских крестьян. Даже "тишайший" (согласно В.В.Ключевскому) и "добрейший человек славной русской души" — царь Алексей Михайлович — умудрился во время 13-летней войны с Речью Посполитой (1654—1667 гг.) убить или же угнать в безвозвратный плен более 50% трехмиллионного тогда края — 1.550.000 человек. По иным оценкам, потери составили 1.800.000 человек. Четверть и более населения потеряла Беларусь в войне Петра I со шведами, в кампанию похода Наполеона в Россию, во время Первой и Второй мировых войн.
Чуть более 200 лет назад, после трех разделов Польши территория Беларуси попала в состав Российской империи. Белорусский язык был запрещен, восстания белорусов против российских поработителей были потоплены в крови.
Ослабление антибелорусского прессинга произошло в начале 1900-х годов, когда революционное движение России стало угрожать монархии. Тогда в столице белорусской культуры — городе Вильне, в который после сталинского передела границ в 1939 году из Каунаса была перенесена столица Литовской ССР, — начала издаваться белорусская газета "Наша Ніва", печатались белорусские книги, учебники, календари.
25 марта 1918 года была создана Белорусская Народная Республика (БНР). Ее признали Армения. Австрия, Грузия, Латвия, Литва, Польша, Турция, Украина, Финляндия, Чехословакия, Эстония. Произошел обмен консульствами между БНР и Украинской Народной Республикой. День создания БНР стал днем возрождения современной белорусской государственности.
БНР незамедлительно разрушили большевики и сразу же — 1января 1919 года — создали Белорусскую Советскую Социалистическую Республику (БССР), ставшую в 1922 году одним из учредителей СССР.
После кратковременного, в 20-е годы, ослабления гонений на все белорусское большевики под флагом борьбы с национализмом и контрреволюцией приступили в начале 30-х годов к истреблению белорусской интеллигенции. В 1937—1939 гг. были уничтожены и сосланы десятки тысяч наиболее просвещенных, образованных белорусов. Документально подтверждено, что только поэтов, писателей, публицистов, филологов, историков, писавших на белорусском языке, было расстреляно более 370. По столько же "пишущих интеллигентов" было расстреляно в Украине и в России, в которых население было тогда соответственно в 5 и в 15 раз больше, чем в Беларуси. В годы Второй мировой войны погиб каждый четвертый из 10 миллионов жителей Беларуси.
Политические репрессии в Беларуси в первые годы советской власти отличались особой тщательностью и целенаправленностью. Московские эмиссары уничтожили большую часть белорусской национальной интеллигенции — более 90% ее интеллектуальной элиты, а также наиболее грамотных и талантливых представителей белорусской партийно-советской номенклатуры. Чистки следовали одна за другой. На место Червякова, Игнатовского, Криницкого приходили Мясникян, Берман, Цанава, Гамарник, Гей...
В послевоенные годы тактика дебелорусизации видоизменилась. Благодаря трудолюбию, организованности и дисциплинированности белорусских крестьян и горожан Беларусь быстрее других республик, включая прибалтийские, вышла на высокий по меркам СССР уровень социально-экономического развития. Но предшествовавшие репрессии и чистки плюс самые большие в пересчете на одного жителя потери в войне — погиб каждый четвертый — роковым образом сказались на готовности населения к восприятию идей правового и национального государства, гражданского общества. Большинство жителей республики воспринимало коммунистическое руководство и советскую власть не как модифицированное колониальное господство России, а как часть собственной истории. Военные со всего СССР, уходя на пенсию, предпочитали селиться в Беларуси, не находя в ней неприязни по национальному вопросу в отличие, например, от трудно скрываемого пренебрежения ими коренного населения Литвы, Латвии, Эстонии.
Правящая номенклатура Беларуси после 1945 года все более разбавлялась мигрантами, потеряла опыт самостоятельного государственного управления. Советские белорусы стали на просторах бывшего СССР самыми советскими людьми, более советскими, чем русские, и испытывали по этому поводу нескрываемую гордость. Но даже в номенклатурной среде продолжалось удаление наиболее способных, патриотически ориентированных по отношению к Беларуси, трудолюбивых партийных функционеров. Их просто-напросто переводили на работу в Москву или на более высокие должности в других местах СССР. Там они быстро ассимилировались, проникались великодержавной идеей и нередко становились более ярыми шовинистами, чем их российские наставники. К началу горбачевской перестройки правящие круги Беларуси в большинстве своем были настроены антинационально. Любое проявление белорускости воспринималось как некий рудимент прошлого.
Белорусское крестьянство досоветского периода хорошо описал архиепископ Афанасий Мартос, бывший епископ Витебский и Полоцкий: "Белорусские крестьяне всегда отличались трудолюбием, выносливостью и любовью к своим семействам. Эти качества сильно привязывали их к родным очагам и удерживали от отъезда в другие края для поиска труда и поселения... По природе белорусские крестьяне миролюбивы, терпеливы и благожелательны. Благодаря таким качествам соседи жили в мире, в праздничные дни навещали друг друга, а в беде взаимно помогали".
В советское время вековой быт и народный характер белорусов сильно изменился под влиянием соответствующей пропаганды, а вместе с этим изменилась психика и мировоззрение белорусского селянина. Создан новый тип человека, мало чем похожий по своему духовному облику на прежний, традиционный вековой. Белорусская деревня под советской властью изменила свое лицо до неузнаваемости.
Большинство руководителей республики присылались из Москвы и послушно выполняли ее волю. Московские выдвиженцы умело сталкивали между собой представителей различных кланов: минский с гродненским, гомельский с брестским и так далее. Горбачевские перестройка и гласность, обнажив эти процессы, ускорили крах верхних эшелонов партийной номенклатуры в Беларуси.
Той пестрой смеси, которую логично считать политической элитой Беларуси, присущ комплекс неполноценности: она не активна в отстаивании права на историческое существование белорусской культуры, цивилизации, государственности. Ее представители в лучшем случае относят к категориям мифологии Евфросинью Полоцкую, Кирилла Туровского, Франциска Скорину, Сымона Будного, Симеона Полоцкого, понаслышке знают о придворных театрах Радзивиллов, Сапегов, Огинских, о театре Зорича в Шклове. Отдельные ее представители лишь по хрестоматиям советского периода знакомы с творчеством Максима Богдановича, Янки Купалы, Якуба Коласа, Владимира Короткевича, Василя Быкова.
Исключением из большинства, руководствующегося описанным подходом, стали граждане, создавшие в 1988 году Белорусский Народный Фронт (БНФ). Они попытались очистить историю Беларуси от советских, коммунистических и прочих извращений. Вначале им это удавалось. Но опытная старая партийная номенклатура сумела их победить на сравнительно честных парламентских выборах 1995 года, а впоследствии практически вытеснить из игры на политическом поле.
Немалую роль в национальном, культурном и духовном возрождении страны могла бы сыграть белорусская творческая интеллигенция. Однако люди, причисляющие себя к этой категории граждан, в большинстве своем пассивны. Они не предложили взамен навязанного советской системой "морального кодекса строителя коммунизма" новую систему базовых гражданских ценностей и морально-нравственных ориентиров.
За редчайшими исключениями в белорусской художественной литературе, кинематографе, живописи практически отсутствует историко-героический жанр, хотя историческая наука дала для подобного рода творчества богатейший фактический материал. Белорусский писательский корпус, деятели белорусского образования и белорусской культуры стесняются упоминаний о нашей более древней, чем российская, государственности, более давнем статусе белорусских городов, более раннем и более демократичном писаном праве, книгопечатании, опередившем российское на 50 лет, но с верноподданническим рвением изыскивают аргументы, оправдывающие поработителей белорусов типа Суворова и палачей типа Муравьева-вешателя.
Для большинства белорусских писателей история своей страны вообще начинается со Второй мировой войны или в лучшем случае со времен русской революции 1905 года. Тем самым они невольно продолжают работать на укрепление советской ментальности, а не пытаются воспитать в молодом поколении законное чувство гордости за свое Отечество и устойчивое стремление сделать свою Родину современным независимым процветающим европейским государством.
Большинство представителей писательского корпуса и сегодня не блещет сколь-нибудь ощутимой политической грамотностью. Без устали поучая, они не пытаются разобраться в азах политологии даже на уровне учебников современной средней школы. При этом на редкость дружно сошлись во взглядах и те, кто за прежнюю критику советских реалий по инерции пригрет западными грантами, и те, кто по-прежнему с "коммунистической убежденностью" восславляет реальную власть, и те, кто был уверен, что преуспеет в бизнесе, но не поднялся выше уровня заурядности в этом, как оказалось, весьма трудном деле. Во всех своих сложностях эти "инженеры человеческих душ" считают виновными оппозицию и народ. Они противодействуют какому бы то ни было прогрессивному реформированию Беларуси и вольно или невольно являются сообщниками сегодняшнего диктаторского режима.
В советское время белорусская национальная политическая элита в большей степени, нежели элиты других республик СССР и стран "социалистического лагеря", уничтожена физически, деморализована и разъединена. Ее наследники — партийная номенклатура — приучены к верноподданничеству Советскому Союзу, России, русскому языку, коммунистическим идеалам, потому что длительное время были более, чем иные, изолированы физически и информационно от утвердившихся в мире цивилизованных людских ценностей. После распада СССР они побоялись новых правил игры, побоялись трудностей овладения ими, трудностей обучения, побоялись, что белорусская государственность угрожает ей потерей принадлежности к элите.
Нет и не может быть сомнения, что оппозиция не лучшим образом пытается противостоять власти. Оппозиции — в западном понимании слов "политическая оппозиция" — в Беларуси нет и пока не может быть. Но ретивые писаки, в том числе и титулованные писатели, журналисты, общественные деятели, побывавшие или же вообще живущие за границей, сидя на западных кормах и грантах, требуют от белорусских граждан, имеющих мужество противостоять диктаторскому режиму, того же, что гражданское общество демократических стран вправе требовать от своей оппозиции. Они паразитируют на теле противостоящих режиму репрессируемых белорусов и получают помощь за дезинформацию Запада из-за своей дремучей политической неграмотности. Им никак не понять, что на их родине нет никакого правового государства, что право отбрасывается дорвавшейся до власти шайкой в каждом случае, когда оно противоречит интересам шайки. Когда же их уличают в политической непросвещенности, они гордо заявляют: мы люди творческие, мы вне политики.
Повторяю: оппозиции в Республике Беларусь нет и не может быть, так как с 1996 года нет честных и справедливых выборов, а имевшаяся в Верховном Совете оппозиция была ликвидирована вместе с Верховным Советом. Есть лишь люди — преимущественно бесправные, абсолютно необеспеченные и третируемые режимом, пытающиеся противостоять беззаконию, беспределу, унижению человека нелегитимной властью. Их называют оппозицией.
(Продолжение следует.)
Написать отзыв / комментарий / мнение на Форум сайта