Польский опыт охраны природы
Алексей Бурковский, интернет-сайт "Лица", 19.01.2012
Интервью с польским экологом Кшиштофом Войцеховским.
Экологические проблемы Польши во многом перекликаются с украинскими. Однако, членство в ЕС откладывает значительный отпечаток в подходе к их решению и самой философии природоохраны. На эту тему мы беседуем с польским экологом Кшиштофом Войцеховским.
– Расскажи об организации, которую представляешь.
– Я представляю «Всепольское общество на пользу всех существ», основанное в конце 80-х годов. Тогда в условиях коммунистической идеологии экологические проблемы рассматривались, главным образом, с точки зрения негативного воздействия на человека и его здоровье. Поэтому появление нашей организации было чем-то новым, так как её основатели призывали действовать на пользу всех существ, а не только человека. Наша организация занимается в первую очередь охраной дикой природы.
Её идеологической основой является глубинная экология, разработанная норвежцем А. Наессом ещё в 60-е годы. Она признаёт самоценность всех видов вне зависимости от их полезности для человека и призывает охранять природу ради неё самой. Но поскольку глубинная экология – это, прежде всего, экологическая концепция, то она не мешает каждому из нас одновременно исповедовать любую другую философию или религию. Например, я христианин и рассматриваю все вопросы, связанные с охраной дикой природы, с христианской точки зрения. Мы проводим ряд кампаний по охране диких местообитаний Польши, например, Беловежской Пущи, Карпатских гор, поймы реки Распуда. Последняя кампания, к счастью, успешно завершена. Также занимаемся экологическим образованием, издаём просветительские материалы, в том числе наш периодический журнал «Дикая жизнь».
– Какие экологические проблемы в Польше считаешь самыми острыми?
– Прежде всего, это охрана дикой природы. Некоторые из этих проблем могут показаться странными для вас. Например, мы получаем значительные деньги из ЕС на строительство дорог. Однако, дороги делят экосистемы на маленькие участки, в которых дикая жизнь не может полноценно существовать. Они пересекают экологические коридоры и негативно влияют на миграцию животных, начиная от крупных копытных и заканчивая лягушками. В Польше часто можно наблюдать настоящие кладбища лягушек на дорогах. Ещё одна большая проблема – это нарушение территориального порядка. Появляется больше денег, и люди хотят больше строить. В Польше у разных территорий природно-заповедного фонда (ПЗФ) разные режимы охраны. На некоторых территориях со слабым режимом охраны разрешено строительство туристических объектов, поэтому обычно нарушения связаны с тем, что под видом их возведения некоторые люди пытаются что-то строить для себя. Также бывают попытки незаконного создания туристической инфраструктуры, например, канатных дорог в горах.
В меньшей степени, обычно на региональном уровне, случаются нарушения в лесном хозяйстве, например, вырубка старых лесов. На региональном уровне бывают и случаи браконьерства. Но насколько я знаю, во всей Польше это явление не настолько распространено, как в Украине. Большая юридическая проблема – создание новых национальных парков, поскольку для этого нужно получить согласие мест¬ных советов, а они обычно этого не хотят. Поэтому за последние 10 лет в Польше не создано ни одного национального парка. Сейчас мы собрали 250 тыс. подписей под проектом закона, который бы отменял согласование их создания с местными вла¬стями. Надеюсь, что депутаты поддержат наши предложения. Тем более, у нас уже есть проекты на создание трёх новых нацпарков.
– Как устроена система природно-заповедного фонда в Польше и есть ли у вас такое понятие как «экосеть»?
– Территории охраняемого ландшафта с низким режимом охраны занимают 22% от площади страны и всего 10,2% территории Польши имеют высокий уровень охраны. Таким образом, весь ПЗФ Польши составляет 32,4 %. (Для сравнения, весь украинский ПЗФ не превышает 6 % от площади страны – А.Б.). В состав ПЗФ Польши включено 10 видов особо охраняемых природных территорий. Самый высокий уровень охраны – это национальные парки, их можно сравнить с вашими заповедниками, хотя в нацпарках есть деление на зоны, а в ваших заповедниках его нет. Но уровень охраны нашего национального парка сравним с режимом охраны заповедника. Кроме того, есть ландшафтные парки, резерваты, памятники природы и др. охраняемые территории.
После того, как была создана основная масса крупных объектов ПЗФ, возникла идея как-то связать их между собой, т.е. создать экосеть. С конца 90-х годов, когда начались переговоры о вступлении в ЕС, мы включились в работу по созданию общеевропейской экологической сети Натура-2000. Теперь это и есть главная экосеть Польши, и нужно признать, что этот проект достаточно хорошо справляется с задачей по охране нашей природы.
– Какие основные методы борьбы используют польские экологи?
– Может показаться странным, но даже радикальные организации, к которым часто причисляют и нас, прежде всего, занимаются контролем над соблюдением законов. Несмотря на экологические проблемы, описанные выше, у нас довольно хорошее природоохранное законодательство. Есть отдельные недоработки, конечно, но в целом оно вполне эффективное. Но для этого нужно постоянно следить за его соблюдением. Прежде всего, мы обращаем внимание на строительство, чтобы оно не затрагивало охраняемых природных территорий. Поэтому главными средствами борьбы являются административные действия и судебные процессы. Конечно, иногда приходится делать радикальные акции. Например, иностранные охотники приезжали охотиться в Беловежскую Пущу у самых границ национального парка, который пока занимает только 17% территории этого уникального места. Их действия были законными, так как на природоохранную территорию они не проникали. Однако, стоило какому-либо животному выйти из национального парка, как оно сразу же попадало под выстрел. Звери ведь не знают, где заканчивается граница объекта ПЗФ и где начинаются охотничьи угодья. Мы решили добиться того, чтобы наше Министерство окружающей среды создало буферную зону вокруг нацпарка, в которой охота была бы запрещена.
Чтобы обратить внимание общества и чиновников на проблему, а также помешать охотникам, наши активисты начали напрямую препятствовать проведению охот. Они распугивали животных на территории, прилегающей к нацпарку, и самим своим присутствием мешали охотникам стрелять. Это было в 2010 г., а в 2011 г. Министерство создало эту буферную зону. Так что иногда мы используем и такие методы. Ну и, конечно же, важнейшим аспектом защиты природы является работа со СМИ. Некоторые говорят, что это четвёртая власть, но на самом деле это первая власть, поскольку она влияет на общество. Если народ узнаёт, что охотники убивают животных рядом с национальным парком, то подавля¬ющее большинство людей начинает поддерживать экологов. Так что нужно постоянно работать со СМИ, помнить об их воздействии и не следует обижаться на их работу.
– Как устроена государственная система охраны природы Польши?
– Охраной природы на уровне государства занимается Министерство окружающей среды. Раньше оно называлось Министерство «охраны» окружающей среды, сейчас слова «охрана» уже нет. Некоторые мои коллеги говорят, что это неслучайно. В Министерстве имеется департамент охраны природы, в котором есть чиновники, ответственные за заповедное дело. Помимо этого на общегосударственном уровне в подчинении у Министерства работает отдельная структура – Генеральная дирекция охраны окружающей среды. У неё есть 2 отделения. Это Департамент охраны природы и Департамент территорий экосети Натура-2000.
Поскольку Натура-2000 – это серьёзная европейская программа, то она имеет особый статус, ею управляют отдельные чиновники, которые отмежёваны от тех, которые занимаются как бы общей охраной природы. У этой Гендирекции есть региональные отделения на уровне воеводств (областей). Кроме этого работает система самоуправления, на уровне ра¬йонных и сельских советов, где тоже есть должности, связанные с охраной природы. Например, решением сельского совета у нас можно создать 4 типа особо охраняемых природных территорий. В системе охраны природы работают, главным образом, выпускники факультетов охраны окружающей среды. У нас почти во всех университетах Польши есть такие факультеты, в том числе Люблинском Католическом Университете, в котором работаю я. Почти на всех уровнях государственного управления окружающей среды работают люди с факультетов охраны окружающей среды, экологии, биологии, лесничества.
Но, к сожалению, непосредственное руководство Министерства представлено людьми, которые не имеют отношения к охране природы. Это, главным образом, экономисты. И это плохо. Я думаю, что нашему премьер-министру скоро придётся исправить эту ошибку, поскольку Евросоюз не сможет долго терпеть, чтобы Министерством управляли неспециалисты.
– Я знаю, что в Польском законодательстве нет понятия «вредный вид», а в украинском есть. Почему у вас нет такого понятия?
– У нас, конечно же, нет такого понятия как «вредный вид». Для меня это вообще удивительно, что такое может быть. У нас даже так не говорят. Конечно, есть виды, которые, с точки зрения человека, вредят, например, в лесном хозяйстве. Но среди тех видов, которые вредят, есть охраняемые и даже редкие исчезающие, такие как зубры, медведи, бобры. Если ущерб наносится видами, которые находятся под охраной государства, то его компенсация осуществляется государством. Например, я знаю, что в Украине и Беларуси волк считается вредным видом, а у нас это строго охраняемый вид, т.е. он занесён в Красную книгу Польши. В нашей стране около 600-700 волков. Согласно статистике, вред, который они наносят животноводству, составляет около 300 тыс. злотых в год. Это стоимость квартиры в столице Польши, т.е. за год волки, условно говоря, съедают одну квартиру в Варшаве. По моему мнению, это совсем не много в масштабах страны.
Если говорить конкретнее о том, почему у нас нет понятия «вредный вид», то мне кажется, что причина этого кроется в особом философском подходе, который прослеживается в истоках природоохраны Польши. Помимо учёных-натуралистов эту систему также формировали гуманисты, и даже священники. Именно священники были первыми людьми, которые обращали внимание на охрану природы и боролись за неё ещё в конце XVIII – начале XIX века. Уже тогда они призывали к защите серны, сурка, зубров и многих других видов. Польша – это христианская католическая страна? и мне кажется, что этот подход основан на христианском мировоззрении, которое говорит, что если какое-то животное существует, то значит, что Господь-Бог его создал, а если Он создал, то Он знает, что делает. Поэтому, если какое-нибудь насекомое или другое создание наносит нам вред, то оно всё равно должно быть, поскольку его создал Бог. Конечно, мы вправе защищать себя от него, но мы не можем говорить, что это вредный вид, который нужно полностью уничтожить, поскольку это не христианский подход.
– Как отразилось на польской экологической политике вступление в Евросоюз?
– Я поначалу был евроскептиком. Польша уже участвовала в некоторых политических союзах, и ничего хорошего в этом не было. Но касательно охраны природы – это, безусловно, положительный фактор. Достаточно вспомнить экосеть Натура-2000, на основе которой можно действительно эффективно охранять природу. В неё включены все национальные парки и почти все ландшафтные парки и если кто-то попытается нарушить территории Натуры-2000, то у него ничего не получится. У нас и раньше имелась система рапортов влияния на природную среду. Они составлялись при проведении каких-либо масштабных мероприятий, например, крупных строек или прокладке дорог. Раньше эта система давала сбои. Но сейчас, если перед началом строительства какого-то объекта в рапорте будет сказано, что оно противоречит утверждённым экологическим стандартам, то строительства не будет вообще. Тем более эта система работает хорошо, когда есть общественный контроль.
Если нам, общественникам, что-то не нравится в том, что делает наш департамент охраны природы, то мы можем пожаловаться в соответствующие органы Евросоюза. Эти жалобы не пустой звук, за ним последует проверка из ЕС и если будет выяснено, что наше правительство действительно что-то делало не так, то на него могут наложить существенный штраф. Это конкретный подход в решении проблем, которого раньше не было. Нужно также отметить, что теперь неправительственные общественные организации могут получать намного больше денег на свою деятельность из независимых источников, на которые не могут повлиять наши чиновники. Может, некоторые из них и хотели бы, чтобы это финансирование прекратилось и чтобы общественные организации им не мешали, но они не могут воспрепятствовать этому.
– Что ты можешь пожелать читателям газеты «Лица»?
– Прежде всего, я хочу поблагодарить вашу газету. Вашим читателям повезло в том, что у них есть такой источник информации, где постоянно поднимаются фундаментальные экологические вопросы. Желаю, чтобы ваша газета всегда печаталась и чтобы ваши читатели никогда не были лишены такого источника информации. Как я уже сказал раньше, вы – это первая власть, не 4-я и не 5-я. Ведь СМИ оказывают серьёзное влияние на общество. Это влияние может быть плохим, когда оно пробуждает в людях жадность и другие пороки, но может быть и хорошее. Читателям хочу пожелать, чтобы они никогда не забывали о том, что дикая природа – это наша мать, которая нам необходима, даже если кажется, что это что-то далёкое и ненужное. Она без нас жить будет, как существовала и раньше на протяжении миллионов лет, пока не появился вид Гомо сапиенс. Но мы без неё жить не сможем, не забывайте об этом!
Отзывы на интервью можно прислать на ecologist@ukr.net
Написать отзыв / комментарий / мнение на Форум сайта