«Синдром Беловежской пущи» поражает ООПТ?
Алесь Пчелка, «Мир животных» (Гомель), № 1, январь, 2006
Есть у медиков интересный термин — «синдром». Под этим понятием подразумевается наличие устойчивых сочетаний определенных патологических симптомов. Перейдя от медицины к экологии, можно сказать, что в Беловежской пуще также четко просматривается комплекс устойчивых «патологических» явлений: малое количество научных работников, безудержный туризм при низком уровне экологического воспитания, «окультуривание» ландшафта, нарушение природного равновесия. «Болезнь» с указанными симптомами хорошо диагностируется именно в Пуще. Поэтому предлагаю всю перечисленную совокупность «болезненных» состояний ООПТ назвать медицинским термином «Синдром Беловежской пущи»...
Этот «синдром» все сильнее поражает и другие особо охраняемые природные территории страны, в частности, Национальный парк «Припятский». Приведу конкретные факты в подтверждение сказанного на примере туристической поездки ребят одной из школ Гомеля в дни зимних каникул.
При отъезде из Гомеля в Туров экскурсовод в автобусе сообщает, что туристы направляются в Припятский... заповедник (!). Да-да, заповедник, который уже не существует 10 лет... В принципе, здесь нет ничего удивительного. Экологическая неграмотность экскурсоводов — обычное дело. К тому же в газетах (и даже на TV), рекламирующих туры по местным достопримечательностям, словосочетание «Припятский заповедник» встречается отнюдь не редко. «Заповедник» для туристов звучит гораздо привлекательнее, а, значит, и денежнее для туристических фирм...
Экскурсия по музею Национального парка ограничилась 15—20 минутами, при этом экскурсоводы откровенно избегали вопросов посетителей, особенно взрослых. По-видимому, в некоторых посетителях они видят человека, которому много чего знать не следует, — этакого «шпиона». Уж не реакция ли это на поездку читателей нашей газеты в Беловежскую пущу?..
Но экскурсоводы все же смогли «блеснуть» знаниями, причем, «ярко» и «запоминающе». Так, например, гостям музея было сообщено об обитании на территории парка 49 (!) рысей. Хотя в научных источниках я «накопал» не более дюжины…
Похоже, культивируется идея об ошибочности внесения этого вида в Красную книгу: рысь перестанет быть «краснокнижником», значит, сразу можно начинать охоту, что привлечет новых туристов-охотников и, конечно, иностранной валюты...
Откуда взялись именно эти «49» рысей? Почему не 25 или 30? Как известно, всех научных сотрудников «Припятского» можно пересчитать по пальцам на одной руке... Специалистов по млекопитающим нет вообще. Поэтому «мониторинг» ведут лесники и охотники, сообщая «точные» данные о регистрации следов рыси, или о ее «частых» встречах. Понятно, что каждый при этом преследует свои цели... Необходимо отметить, что в Березинском заповеднике обитает всего около 3-х десятков рысей. Понятно, придуманное число «49» должно было показать, что рысям после понижения статуса «Припятского» с заповедника до Национального парка стало «лучше»... Конечно, «лучше»: не зря музей природы изобилует чучелами многих «краснокнижников»: филина, бурого медведя, рыси... Все это должно зрительно и подсознательно воздействовать на посетителей: лучше, чем в «Припятском», животным только в раю...
«Замечательный» буклет — «очень информационный и красочный!» — продают за 3,5 тысячи посетителям музея. Он так и называется «Национальный парк «Припятский». На стр. 10 данного издания читаем: «На территории парка обитает 51 вид зверей, 37 видов рыб». Необходимо указать, что по данным Зениной И. М. (1999) териофауна Национального парка насчитывает 66 видов. А по данным Куницкого Д. Ф. и Ризевского Р. К. (2002) современный состав ихтиофауны водоемов бассейна р. Припять насчитывает 51 вид. Как видим, разница существенная. Объясняются подобные вещи весьма просто: прогрессирующей год от года научной отсталостью Национального парка. Один красноречивый факт: на последнюю IX зоологическую конференцию (Минск, 2004) от Национального парка поступило 1 (одно!) научное сообщение по питанию зубра. Вот вам и научный уровень, точнее, полная научная деградация...
Национальный парк по сути своей становится туристической конторой. Даже в упомянутом выше буклете (стр. 4) написано: «Площадь парка составляет 188485 га... Северная часть парка площадью 102644 га представлена экспериментальным лесоохотничьим хозяйством «Лясковичи». Кроме того, парком дополнительно арендуется 92897 га охотничьих угодий». Простой арифметический расчет показывает, что 195541 га (102644 + 92897) из 281382 га (188485 + 92485) используемой территории, или 70%, предназначено для охоты и туризма!..
Но самое грустное — на обложке буклета: «Национальный парк «Припятский», 247946, Гомельская область, Петриковский район, д. Лясковичи». С каких это пор административный центр Национального парка стал находиться в Лясковичах, а не в Турове? Ведь в Минске никто такого решения не принимал... Наверное, с точки зрения местного руководства Лясковичи — центр «Припятского» потому, что в указанной деревне собираются охотники и специалисты по деревообработке?..
Этот факт еще раз указывает на главные закономерности развития «Припятского»: безудержный туризм при научном рахитизме...
Да, вернемся к школьникам-туристам! Очень долго ребят возили по «историческим местам Кириллы Туровского» (хотя это совсем другая экскурсия!), в сам нацпарк их не допустили… От общения с ЖИВОЙ природой им достались все те же 15—20 минут бега по музею…