Беловежская пуща: кто и когда ее грабил
Николай Александров, Живой журнал "n-a-redaktor", 12-17.11.2008
Часть 1
(Опубликовано http://n-a-redaktor.livejournal.com/52359.html, 12.11.2008)
Голоса старожилов Беловежья, коренных пущанцев. На сельских собраниях они не шибко разговорчивы, но душа-то не молчит, болит:
-- Здешние люди без крайней нужды дерево не всегда спиливали, кусты не трогали, даже если они мешают в хозяйстве -- лучше обойдешь их стороной, ведь живое жить должно. Это было неписаное правило. Людей, которые наносили вред пуще, отселяли отсюда...
-- Эх, дзетки, тэ ж райски куток. Колэ б люды ведали, што нарабылы тут гэтыя работнычкы... Пылуюць, пылуюць -- ниц не шкадуюць. Во, гляньце, однэя пяньки засталися. Сохнэ, хворэе пушча -- грыба нэ знойдзеш, а было колысь аж мора... Запаганылы всэ зэмлю. Вада збэгла адысюль з ыхняй мельрацыяй...
Здесь, в этих мнениях, залегает становая жила проблемы: неразумная и жадная хозяйственная деятельность губит Беловежскую Пущу, как уникальную экосистему. А что, спросит дотошный читатель, в прежние годы и века не пользовались пущей все, кому не лень?..
ИБО НЕ ВЕДАЮТ, ЧТО ТВОРЯТ
Беловежскую пущу, как природный уникум, оберегли до наших дней в качестве хоть такого-сякого, но реликта -- зубры, окрестные болота и удаленность от бойких грунтовых и водных путей Европы. И ведь как странно преломлялись эпохи в истории Беловежья! В течение тысячелетия пуща переходила из рук в руки властителей -- и каждый из них обращался с ней сообразно своему характеру, интересам и склонностям. Поскольку в разряд сильных мира сего входили преимущественно особы мужеского пола, то главными их занятиями были войны и охоты. Одно от другого особо не отличалось -- адреналина прибавлялось в крови и при сечах с пущанскими аборигенами-ятвягами, и при добыче рогатого или мохнатого зверя.
Вообще-то пущу с древних времен и жадно использовали, и оберегали от чужих посягательств. Например, литовский князь Ягелло заготавливал в Беловежье по 200 бочек соленого зубрового и лосиного мяса -- для кормления армии. В ту же пору в пуще отлавливали диких лесных лошадей -- тарпанов, которыми после объездки пополняли княжескую конницу. Но тот же Ягелло первым и установил в конце IV века заповедность пущи, оставив право охоты на крупного зверя только за собой и братом Витольдом. Преступившего это право карали смертью.
Польские короли в период более чем трехсотлетнего правления также держали пущу в цепком владении, используя ее для охотничьих и хозяйственных надобностей. Леса охранялись от вырубщиков и браконьеров суровыми законами, стражниками и осочниками (егерями). При Сигизмунде Августе все лесные и охотничьи угодья были обстоятельно описаны, охарактеризованы и взяты под неусыпный пригляд. Этот монарх-хозяйственник построил на территории пущи четыре железоделательных завода, организовал поташные, смоляные, дегтярные промыслы, попытался наладить сплав леса в Данциг, на верфи Балтики, но затем отказался от этой, говоря нынешним языком, нерентабельной затеи.
Вообще до XIX века Беловежье особо не страдало от топора, оставаясь преимущественно зоной охотничьих услад для монархов и магнатов, в результате чего в начале XVIII край полностью лишился аборигенного вида -- оленей. Правда, последний король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский проявил недюжинную хозяйскую хватку и наладил-таки доставку леса в Данциг, а затем взял и "интегрировал" Польшу в состав Российской империи.
Часть 2
(Опубликовано http://n-a-redaktor.livejournal.com/52718.html, 12.11.2008)
Екатерина II, занятая государственными заботами и ублажением фаворитов, не обладала артемидиным нравом в отличие от Елизаветы Петровны. Да и на что дикая пуща вальяжной Фелице, когда у ее ног лежала огромная лесостепная держава от Лифляндии до Аляски? Сия дама, любительница презентов, изъяв Польшу из раскинутых объятий Понятовского, раздала по кускам значительную часть Беловежья ближним вельможам, включая князя Михайлу Кутузова, нарушив цельность и соответственно охранность пущанской территории. Кроме зубра, прочее зверье разрешено было валить -- и вскоре медведи и бобры здесь исчезли.
В правление Александра I рогато-копытное поголовье пущи значительно уменьшили наполеоновские фуражиры и браконьеры (эта братия всегда проявляла свои хищные повадки в периоды войн и смут). В 1821 г. последовал монарший указ о запрете всякой рубки и охоты в Беловежье. Но при Николае I лесоповал пошел полным ходом -- морское ведомство заготавливало ценный корабельный лес. "Капитал" Маркса еще не был написан, но мир уже капитализировался. И в Европу (опять же в Данциг!) пошли экспортные поставки мачтовой древесины.
Интересно, что в этот период был создан первый публичный прецедент противодействия со стороны прессы сплошным вырубкам беловежской Пущи -- в издании А.Герцена и Н.Огарева был опубликован цикл разоблачительных статей "Дремучее дело" (1861-62 гг.), возымевших в общественности немалый резонанс. Возможно, поэтому при Александре II пущу вырубали не так безоглядно, заботились о лесоустройстве, начали восстанавливать популяцию оленей.
Следующий монарх -- Александр III перевел пущу из государственной собственности в вотчинную и построил в Беловеже роскошный охотничий дворец (он сгорел в 1944 г. при известных обстоятельствах). Этот самодержец обожал повозиться с борзыми. Но при этом государственными заботами не пренебрегал.
Принявший от него бразды правления Николай II, также будучи неуемным охотником, для обережения зверья и воссоздания девственности леса совершенно запретил вырубки деревьев, даже сухостойных, в вотчинной пуще, обнесенной при нём рвом и заборами. Плюсом того времени было и то, что в Беловежье пришла наука. А серьезным минусом стал тот грустный факт, что из-за охотничьего "природолюбства" царской фамилии здесь значительно увеличилось поголовье зубров, оленей, кабанов, ланей, лосей и косуль, искусственно подкармливаемых. Это было не весьма гут: размножившиеся копытные истребили весь молодой подрост, нарушив растительную регенерацию и уменьшив естественную кормовую базу. Занедужила пуща, заболели животные. Олень-европеец стал вытеснять сохатого аборигена.
Часть 3
(Опубликовано http://n-a-redaktor.livejournal.com/52750.html, 13.11.2008)
Армагеддон Первой мировой войны корявым лемехом вспорол грудь Пущи. Оккупанты вывозили отсюда по построенным ими узкоколейкам самый ценный лес. Данциг пришел в Беловежье. За два с половиной года было вырублено и отправлено в Германию 4,5 млн. кубометров древесины (больше, чем за всю прежнюю многовековую историю пущи). В это же время для нужд кайзеровской армии велись заготовки мяса крупных копытных. Стада мирно пасущихся зубров отстреливали из пулеметов. Что не добили пули фуражиров, истребили голодные дезертиры и окрестные браконьеры.
Такого история Беловежья еще не знавала. В пуще не осталось ни зубров, ни ланей, уцелели считанные единицы оленей и кабанов. Славная выдалась охота...
В общем, печальное наследство досталось Польше Юзефа Пилсудского, к которой отошло Беловежье после Рижского договора. Но первыми в пущу пришли ученые во главе с В.Шафером, по чьей инициативе здесь в 1921 г. был создан резерват площадью 4640 га, в 1929 г. преобразованный в участок абсолютной заповедности -- Беловежский национальный парк. В тот период началось восстановление в пуще популяции зубров, которых завозили из Германии и Швеции.
Одновременно с приходом в пущу науки сюда потянулась и лесопромышленность, в 20-е и 30-е годы заготавливавшая здесь древесину в огромных объемах, приближавшихся к масштабам вырубок Первой Мировой (для вывоза "живой валюты" использовались, кстати, те же германские узкоколейки). Дальнейшее истребление пущанской красоты было прервано присоединением Западной Белоруссии к СССР. В 1940 году Беловежская пуща была объявлена Государственным заповедником. Сталин здесь дачу не заводил, поскольку не любил дальних поездок на околицы державы и охотился вовсе не на испуганных ланей.
Вторая Мировая не шибко потревожила пущу. Главное бедой было -- выдворение окрестных деревень и хуторов, прилегавших к древнему лесу. Партизаны здесь не постреливали -- ходили мелкие группы каморников (так их называли местные), забирали сало, бульбу, курей и мирных поселян и вновь скрывались в чащобе. Пуща стала охотничьими угодьями рейха и перешла под личную опеку Геринга, большого любителя рогатых и клыкастых трофеев. А в резиденции Александра II по две-три недели поправляли здоровье, подпорченное краснозвездными "ИЛами" и ЯКами", асы люфтваффе.
Часть 4
(Опубликовано http://n-a-redaktor.livejournal.com/53222.html, 17.11.2008)
После Второй мировой войны, в сороковые-пятидесятые, Беловежскую Пущу особо не трогали. Да, велись плановые вырубки, но в умеренных пределах. Неторопливо работала наука. Пущанские жители вели свой размеренный быт в привычном вековом укладе.
При Хрущеве, который был заядлым охотником, здесь в 1957 году возникло ГЗОХ (как эхо выстрела!) -- Государственное заповедно-охотничье хозяйство. В пущанские массивы повалило большое начальство -- на царские охоты. Номенклатурная знать любила здесь расслабляться с ружьишком и чарочкой. По одному из местных преданий, Никита Сергеевич однажды тут заблудился, увлекшись "паляваннем", и набрел на домик лесника, который для сугреву предложил ему крепкий напиток своего приготовления, настоянный на лесных травах. Хрущеву это дело понравилось -- лесниковый рецепт пошел в производство. Так появилась настойка "Беловежская".
Чарка на пасашок --
На марозе кажушок...
В Пущу периодически наведывались поохотиться Машеров, Хонеккер, брежневские бонзы... Однажды был Рауль Кастро с супругой, которая продемонстрировала завидный азарт в стрельбе по кабанам. Многих персон и многие пиры помнит этот заповедный лес.
Но не охотники и не лесорубы нанесли в этот период главный удар по Беловежской Пуще -- а мелиораторы. Осушение обширных окрестных болот под пахотные территории подкосило природную гидрологическую среду древнего леса, ударило по корням. Пуща стала сохнуть. Нарушилась уникальная экосистема. Пошли вредители-древоточцы, а за ними -- вырубщики сухостоя...
Казалось бы, пришедшая в 1991 году суверенизация Беларуси должна была кардинально поменять ситуацию в пользу природоохраны, в обережение святоотеческого наследия. Тогда же, следуя мировой цивилизационной моде, ГЗОХ срочно переименовали в Национальный парк. Но музыка играла недолго -- "и тут пришла лягушка -- прожорливое брюшко..." С 1994 года на Беловежскую Пущу глаз положило Управление делами Президента Республики Беларусь. Вскоре этот лакомый лесной кусок стал собственностью сего ведомства, как и заповедные зоны Припяти и Браславщины. На территории Беловежья пошла безудержная валка реликтового леса. Живого -- не сухостойного, не тронутого никаким вредителем. Это же валюта! Вековые сосны, ели и дубы отправлялись в Голландию, Германию, Польшу... Это продолжается и поныне. Все протесты ученых и общественности -- побоку. Под "топор" пустили и науку, и лучшие пущанские кадры.
ПОСТСКРИПТУМ
Владимир Дацкевич, ученый-орнитолог:
"Я скажу вам самые горькие, самые обидные, может быть, самые выстраданные слова, которые должен сказать. Древняя пуща осталась в минувшем. Тот лес, который мы недавно считали сказочным, величавым, первородным, сегодня уже утрачен. Полвека я проходил здесь и сегодня могу доказать любой комиссии, что все тут загублено и испоганено. А что творят те, кто здесь командует? Налегают на гостиницы, рестораны, теннисные корты. Да елки-палки! Кто сюда поедет? Все же непомерно дорого. А что для воспитания, для любознательных ребячьих душ? Где культура, знания, любовь к природе? Где устремления к сбережению пущи как объекта номер один нашего природного наследия, как уникума Европы? Я очень сожалею, но вынужден сказать: в Беловежской Пуще уже нечего показывать туристу".
Анатолий Козлович, публицист:
"Поэт Николай Гусовский пять веков назад хотел возродить пущу и нацию одновременно. Он понимал возрождение как единый этно-культурный и природоохранительный процесс. Он был утопист, но его идея до сих пор остается прекрасной, насущной. Нынешние душители белорусского Возрождения отняли у нации язык, флаг, герб, пущу -- все одновременно.
Беловежская пуща как неповторимый памятник природы отделилась от государства, от общества, от местного жителя ("тутэйшага"). Беловежская пуща видится и понимается только как относительно большой лес, еще не использованный в хозяйстве, а потому вызывающий к себе жгучий интерес".
Валерий Дранчук, издатель и редактор газеты "Беловежская пуща":
"У нацыянальным парку "Белавежская пушча" людзi займаюцца тым, што не адпавядае прыродаахоýнаму накiрунку. Былi ýжо конегадоýля, развядзенне гусей, вырошчванне навагоднiх ёлак... Усе пачыны бясслаýна сканчалiся, апроч валютных паляванняý. Па-ранейшаму на апошнiх ролях навука. Пра эфектыýнасць даследаванняý гаварыць бракуе сэнсу. Так званая навуковая дзейнасць ёсць прыкрыццём зусiм iншых мэтаý. Адкрыты новы цэх лесаперапрацоýкi... Белавежская пушча як аб'ект нацыянальнай i сусветнай прыроднай спадчыны знiшчаецца".
Вячеслав Семаков, кандидат биологических наук:
"Если говорить слово "заповедник", то подразумевается: тут ничего не трожь! А охота совсем другие цели преследует -- добывать. Вот и добывали, словно оголтелые. И сейчас продолжается все то же самое, хотя вроде бы введена зональность, есть заповедная зона, где запрещена всякая хозяйственная деятельность человека. Но это условно заповедная зона, потому что и там когда-то вырубались леса. А что значит вывезти лишь одну огромную сосну из леса... Когда ее волокут с помощью трактора на обочину дороги, чтобы погрузить в машину, то сдирается весь слой, который формировался тут столетиями. В сухих деревьях, как известно, живут совы, белки, куницы, дуплогнездники. В этом случае они лишаются своего места обитания. А в той зоне, куда мы водим туристов, сплошь пеньки. Приходится иной раз говорить приехавшим на экскурсию в пущу, что это, мол, англичане пилили в свое время. Какие англичане, если в пуще работает новейшая пилорама из Германии!"
Георгий Козулько, бывший заместитель генерального директора по научно-исследовательской работе:
"Еще в прошлые десятилетия стало очевидно, что хозяйственная деятельность, которая интенсивно развивалась в заповедно-охотничьем хозяйстве, и созданный тут научный центр, имевший статус института с природоохранным направлением деятельности, вошли в противоречие. Они не смогли сосуществовать. Приоритет был отдан хозяйственной деятельности. Результат, как говориться, налицо...".
Михаил Дулько, лесник из польского Беловежья, этнический белорус:
"Лес нужно рубить тот, который сама природа определила. Сломал ветер дерево -- забери его. Съел короед, высохло -- забери. Но живого не руби.
И держите, коб ваша Айчына дурманом не зарастала..."
Николай Александров, редактор газеты "Брестский курьер"
Написать отзыв / комментарий / мнение на Форум сайта