Вечера на хуторе
Александр Горбач, "Вечерний Брест", 14.05.2008
Супруги Вакульские бдительно охраняют
кур от атак хищной птицы.
Фото Александра Горбача.
«Глыбокі Кут – як ты мне мілы»
В коровниках и телятниках бывшего колхоза «Советский пограничник» теперь обитают зубры и дикие кабаны.
Если бы не соловьиная трель, удивительным образом сочетающаяся с русским шансоном, то дорога на хутор Глубокий Кут Пружанского района показалась бы бесконечной, а сама затея автора – безумием. Свыше 20 километров по разбитой дождями гравийке, которая становится все хуже (хотя в какойто республиканской газете давеча прочитал, что нашим дорогам дюже завидуют иностранцы). Ухоженные поля сельхозкооператива после деревни Малый Красник превращаются в «захваченные» бурьяном бесконечные просторы. Вид с каждым километром все печальнее, липы все плотнее «сдавливают» дорогу, а лоскутки асфальта на центральной улице отдаленного села больше напоминают «яркую заплату на ветхом рубище».
В колхоз осталось только верить?
Деревня Глубокий Кут (одно название чего стоит!) только номинально деревня – по духу это самый что ни на есть хутор. Здесь проживает горсточка людей, самой молодой жительнице – 68 лет. На этих просторах десятилетиями хозяйствовал колхоз «Советский пограничник», успехи которого, впрочем, всегда были скромными. А несколько лет назад его попросту ликвидировали, передав земли вместе с тремя деревнями – Попелево, Борки, Глубокий Кут – в фонды Беловежской пущи. Бывшие луга и пастбища, поля естественным путем становятся пущей – где-то лесниками высаживается сосна и береза, где-то пока распоряжается бурьян. А еще вовсю хозяйствует дикий зверь, подступающий к селу все ближе и ближе…
Однажды вечером с мужем смотрим телевизор. Вдруг слышу какой-то шум, вижу: лохматая голова в окошко лезет. Пригляделась – так это огромный зубр «в гости» к нам пожаловать желает, - рассказывает Вера Пуцык, хозяйка самого первого дома Глубокого Кута. - Я мужу кричу, чтобы все выключал: и свет, и телевизор. Может, этот зверь на свет в окошке и тянется…
Вера Иосифовна и Владимир Петрович Пуцык всю свою сознательную жизнь прожили в Глубоком Куте. Их дети - давно самостоятельные люди, проживают в Бресте, один из сыновей имеет «порожний», как говорит Вера Иосифовна, особняк в Гершонах и усиленно зовет родителей. Поедут ли?
– Видимо, переедем, – отвечают супруги. – Там и медицина рядом, и хозяйство – тех же коз держать можно… Дюже жизнь здесь стала безрадостная, как колхоз ликвидировали. Это же приговор! Раньше хоть жизнь теплилась – то трактор по сельской улице проедет, то комбайн. А сегодня пуща наступает, олени пасутся за окном, а лес начали высаживать лесники прямо за сараями и даже в деревне! Заниматься хозяйством все сложнее: посади картофель – от кабанов не отбиться. Они с зубрами любят наведаться в телятники да коровники, что от колхоза остались. Курица – легкая добыча для ястребов. А тут еще куницы, лисы, хори... Собаку прошлым летом привязывали на ночь на участке с картофелем – как она упиралась, идти туда не хотела. Страшно всю ночь с кабанами воевать, отгонять их от участка, а куда денешься! Только коз и держим.
Заботится сердце, сердце волнуется…
С дикими кабанами и прочим зверьем воевать приходится и супругам Вакульским – Михаилу Петровичу и Ольге Калениковне. Во дворе у них – на заборах, плетнях и даже на ветках деревьев фруктового сада (утопающих в эти майские дни в подвенечной белизне цветения) - развешены лоскуты кумача. Но тут дело не в политических пристрастиях двух пенсионеров – они пытаются отбиться или хотя бы напугать хищную птицу, которая зависает прямо над их одиноким подворьем, выглядывая легкую добычу. Своих курчубаток хозяева выпускают покормить и прогуляться на час-другой под бдительным присмотром, а потом тут же запирают. А зубров Михаил Петрович отгоняет по утрам от калитки при помощи… зажженного факела. Словно в древние пещерные времена вернулись, шутят хозяева. С другой стороны, Вакульские – патриоты деревни и предостерегают сельчан: покидать Глубокий Кут… небезопасно для жизни.
- Как только порушилась жизнь здесь, так народ сразу стал выезжать – кто в Сухополь, кто в Мураву или Шерешево. И все неудачно – помирают вдали от Глубокого Кута, – рассуждают Вакульские. – Значит, жить нужно на родине… Конечно, тоскливо здесь и зимой, и даже летом. Если проедет вдали машина – это событие для нас. Автолавка с продуктами посещает два раза в неделю. Дети приезжают нечасто – у них тоже и работа, и всякие заботы-хлопоты с собственными детьми, уже взрослыми. А если приедут, то это праздник…
Вакульские, как и Пуцыки, обратили внимание журналиста еще на один момент: в их отдаленном селе деловые люди из Пружан, Бреста стали активно покупать жилые дома и строения. Но приобретают их не для того, чтобы вселиться и жить здесь. Деревянный дом разбирается по бревнышкам и вывозится. Потом его соберут в более престижном месте. Почему бы и нет: если дом построен из пущанского леса, да еще и неплохо сохранился, то как его не купить, если хозяева просят… 400-500 долларов. И колхозную ферму, построенную из кирпича на хлипком растворе, какието ушлые люди купили, разобрали и продали дефицитный нынче кирпич по хорошей цене. Печалит пенсионеров, что вид хутора очень портят эти обломки на месте еще недавно крепких строений. Мол, пуща придавила селение снаружи, и рушится Кут изнутри…
Последним новым знакомым автора стал самый хозяйственный житель хутора Николай Черняк – одинокий пенсионер, которому уже за 80 лет, он держит корову (единственную на весь Глубокий Кут), лошадь, свиней, птицу… Голосистый пес Николая Нестеровича даже вопрос не даст задать хозяину. Не могу не спросить: разве не проще пожилому человеку обходиться без коровы-лошади? На что немногословный Черняк отвечает четко: работать – значит жить. Тут дело не в выгоде или доходах. Дело, простите за пафос, в смысле бытия, которое лишь тогда оправданно, когда человек трудится и заботится…
Написать отзыв / комментарий / мнение на Форум сайта